Россиян будут разбирать на органы по закону
Из 85 регионов России лишь в 22, то есть в каждом четвертом, работают центры по трансплантации и пересадке органов. Жители остальных областей, краев и республик, получающие диализ от государства, вынуждены переезжать в один из «передовых» городов в надежде на спасение – и платить за жизненно необходимую им процедуру, чтобы дождаться своей очереди на получение донорского органа.
Государство в последние годы берет на себя все больше обязательств для людей, которым необходима пересадка того или иного органа – каждая операция обходится федеральному бюджету в среднем в 800 тысяч рублей. Однако проблема на сегодняшний день заключается не в недофинансировании: недоработки, по мнению представителей Министерства здравоохранения, заключаются в нехватке органов для проведения подобных операций.
Трансплантологи выполняют четверть нормы
За последние семь лет количество донорских операций в России удвоилось – в середине нулевых их число в среднем составляло около 700 в год. Безусловно, прогресс – налицо. Однако такие показатели ничтожны, учитывая общее количество пациентов, нуждающихся в срочной пересадке органа – ежегодное количество «срочников» составляет порядка девяти тысяч человек.
«В 1,7 раза увеличилось количество трансплантаций почек, в три раза – печени, в 15 раз – сердца, — отмечает заместитель Министра здравоохранения Российской Федерации Татьяна Яковлева. — Порядка 30 тысяч жителей России живут в ожидании того или иного органа. Но если мы посмотрим, как это происходит в Германии, Франции или даже в США, то увидим, что там операций проводится в десятки раз больше! В Америке, например, ежегодно проходит порядка 18 тысяч операций только по пересадке почек».
Чиновники связывают столь низкие темпы развития инновационной медицины в сфере трансплантации с непроработанной законодательной базой. В связи с этим более года назад Министерство здравоохранения совместно с представителями экспертного сообщества и практикующими пересадку органов хирургами инициировали разработку нового законопроекта «Донорство органов человека и их трансплантация». Планируется, что данный документ сменит существующий закон «Трансплантация органов и тканей человека», где собственно донорству отводится всего лишь несколько предложений, не отвечающих потребностям современности.
Впрочем, нынешнюю законодательную подзаконную базу также прорабатывают, привлекая для ее реализации средства из федерального бюджета — реализована материально-техническая база условий для проведения операций в области трансплантации органов. Кроме того, федералы и муниципальные власти по полноценным тарифам финансируют обеспечение нуждающихся в пересадке диализом, а тех, кому провели пересадку органов – бесплатными иммунодепрессантами.
Однако, по словам специалистов, работающие в России немногочисленные центры трансплантологии сегодня не задействованы на 100% – из-за нехватки, собственно, органов.
Донорство – сквозь социальные дебри
Проработка законопроекта об органах проходит туго – Минздрав сталкивается со вполне понятной паранойей социума. Страх обывателей связан, по словам политиков, с рядом скандалов, произошедших и до сих пор не забывшихся в массовой аудитории. Речь идет, к примеру, о громком случае с подготовкой к изъятию почки еще живого пациента в столичной 20-й городской больнице, произошедшем аж в 2004 году.
«Есть вещи, которые зависят от государства – мы должны создать достаточное количество центров для того, чтобы проводить пересадки органов по мере необходимости. Но открытые сегодня центры подобного рода, оказывается, не загружены на 100%. Это связано с нежеланием народа принимать закон (прим. ФБА «Экономика сегодня» — законопроект «Донорство и трансплантация органов и тканей человека»)», — отмечает президент Национальной медицинской палаты, директор НИИ детской хирургии Леонид Рошаль. — Я также обвиняю СМИ в некомпетентности. Если хотите, в подстрекательстве к убийству».
Эксперты в качестве аргумента в пользу трансплантации не устают приводить успешные примеры подобной практики на Западе. В Европе, говорят они, проводят в несколько раз больше операций ежегодно, нежели в России. В Соединенных Штатах аналогичные показатели выше: одних аллотрансплантаций — операций по пересадке почек — в Америке ежегодно проводят порядка 18 тысяч.
Также, пытаясь убедить наше гражданское общество в своих благих намерениях, российские инициаторы нового законопроекта апеллируют к опыту Китая: в Поднебесной существует практика насильственного изъятия органов у заключенных, приговоренных к смертной казни.
Более того, к пропаганде разрабатываемого документа подключилась и РПЦ — по аналогии с Испанией, где местная церковь выступает с лозунгом: «Не уноси органы на небо, оставь их на земле».
Надо отметить, что граждане России крайне редко используют возможность проведения пересадки органа за рубежом. Скорее всего, это связано с финансовым вопросом – в случае «выездной» трансплантации за операцию придется платить из своего кошелька, а дома и стены лечат, и государство квотирует.
Но есть и другие причины, по которым лучше проводить такую сложную операцию на родине. Одна из них – длительный послеоперационный период, в течение которого организм пациента должен «подружиться» с новым сердцем, почкой или другим органом, – а делать это в процессе акклиматизации ему гораздо сложнее.
«Прооперированных за рубежом россиян крайне мало, — отмечает главный трансплантолог Министерства здравоохранения РФ Сергей Готье. — В частности, это связано с тем, что после операций, во время адаптационного периода именно у выезжающих за границу пациентов проявляется большее количество проблем по медицинскому направлению».
Суть нового законопроекта
Минздрав уже сейчас готовит подзаконную базу для реализации собственной инициативы – разрабатывается единый учетный регистр доноров, реципиентов и донорских органов, проект согласовывается со всеми российскими министерствами. В общей сложности работа над документом идет больше года.
Пока не удалось договориться с антимонопольным ведомством, где медикам предлагают в качестве дополнительных центров для проведения пересадки использовать частные медицинские клиники. В свою очередь Минздрав и практикующие хирурги-трансплантологи категорически отказываются подключать частный сектор на первоначальном этапе реализации разрабатываемого законопроекта – из-за сложности проводимого контроля в последующей реализации проекта. «В отличие от Китая, в РФ только при согласии родственников и только в государственных учреждениях проводят такие операции», — напоминает Татьяна Яковлева.
В законопроекте прописана вся методика, согласно которой в ближайшем будущем будут проводить донорство и трансплантацию. Планируется трехуровневый контроль: на государственном (Минздрав и Росздравнадзор, которому в последнее время дали крайне широкие полномочия для наказания нерадивых медиков), местном (департаменты здравоохранения муниципального уровня) и внутреннем (в медучреждениях) уровнях.
Реаниматологи не будут принимать решение об изъятии органов единолично – после официально установленной смерти пациента такое решение примет комиссия, состоящая из специалистов, которые, как предполагается, не будут причастны — а следовательно, и заинтересованы — в дальнейшей передаче органа по назначению.
Помимо коллективной ответственности, действия врачей будут ограничены рядом стандартов и протоколов. Давал ли пациент согласие на трансплантацию своих органов в случае смерти, медики смогут узнать из единого регистра. В случае же, если он не высказал свою волю при жизни, они будут обязаны обратиться к родственникам умершего.
Так что процедура изъятия органов станет гораздо сложнее и прозрачнее, она не оставит лазеек для нечистоплотных коммерсантов от трансплантологии. По крайней мере, в этом убеждены наши эксперты. А нам очень хочется им верить.
Александра Хасанова
